вот знаете, нам в начале года на живопсии сказали, мол, для половины из вас строгановка будет всего лишь школой благородных девиц
и я склонен с этим согласиться. потому что вижу себя - посредственностью. нет, не в искусстве в целом, а именно в сфере дизайна среды.
я должен был быть плевать на стороннее мнение и идти на искусство графики, но восковое сердце было растоплено
и что я делаю среди всех этих бездарных мактов, вызывающих отвращение?

@темы: мой кошмар, студенческое, без смысла

---

то ли счастье, то ли проблема, но люди, которых я знал пару месяцев назад вряд ли меня сейчас узнают, встретив на улице.
да что уж там, меня таня не узнала в строге, когда мы сидели в холле напротив друг друга, пока я ей не написал смс.

@темы: без смысла

---

я совсем разучился писать


В помещении накурен и душно, Кай тушит окурок в пепельнице и смотрит на Братишку, мусолящего в пальцах тонкий мундштук.
-И как Иен тебя терпит?
*
На самом деле, Иен не знал, что так получится, когда напал на Кая в их первое полнолуние. Просто звериный запах, запах чужого волка на его территории смутил разум. Только вот вместо волка был напуганный до смерти мальчишка и залитый кровью кафель в ванной комнате.
На самом деле, Иена не сильно волновало, что будет после. После - всегда выходной, заранее оговоренный с начальством, долгий сон - заслуженный отдых для зверя и для человека, а дальше - спокойный месяц до следующего полнолуния. Без потрясений, в сорок три уже поздно быть чем-то потрясенным.
И все-таки…
Все-таки после он пришел.
По правде говоря, вариантов у парнишки было не так уж и много. Или сдохнуть там же, между раковиной и сортиром, или обзавестись личным набором когтей и клыков. Проблема была в том, что ни того, ни другого с ним не случилось.
С ним случился Иен.
«Ну что, сладкий, я подумал и решил, что мы будем жить вместе».
На самом деле, не совсем так.
Но очень близко.
Каю хорошо с Иеном. Даже если отказаться от того, что Холдвейн ему в отцы годится и имеет дурацкую привычку превращаться во сне, сталкивая волчьими когтистыми лапами с кровати.
Он же любит его. Ну правда.
Кай знает.
*
-Болонке с волками не бегать, - продолжает Братишка, выдыхая сигаретный дым в воздух и сморит на Кая с прищуром.
-Поэтому ты и не в стае. - мягко отвечает Кай и выходит из комнаты.

@темы: альтернатива

---

я не умею работать, хотя все успеваю по максимуму, зря нервничаю, мне хочется написать о том, что происходит в моей голове,

но нитей повествования как-то совсем дохуя

все хорошо, ребят, я пойду напишу живопись наконец-то

кстати да, это - чуть ли не единственное, что у меня вау, заебись и охуеть как хорошо получается

по мнению преподов, которые ставят мне 5- в предыдущую аттестацию, а в эту явно запилят

2 ахахах

@темы: студенческое, без смысла

---

я люблю мужские имена на и: иван, иоан, иен, игнат.

игорь - приятный во всех отношениях мальчик, с которым мы нажираемся вхлам и курим кальян

меня сейчас такое зло берет, на самом деле

 

но к игорю и мужским именам это не относится.

@темы: без смысла

---

@темы: спам-фото

---

рисую тут на заказ всякую штуку

@темы: йа художнег

---

звучит ужасно,

но это правда.
я ненавижу свою внешность.
)

@темы: без смысла

---

самое печальное во всей сложившейся ситуации - то, что я разучился работать.
вот совсем.

@темы: студенческое

---

растущий уровень академической живописи как будто бы влияет на покраску
упадок рисунка - на анатомию.

@темы: йа художнег

---

на самом деле,
мне все те же 14.
только в более привлекательной форме.
deal or die.

@темы: без смысла

---

10/13

@темы: спам-фото

---

иногда я плачу от радости, просто потому, что люблю его.
хотя слов, чтобы написать обо всем, у меня никогда не хватит.

@темы: люблю

---

пап, а ты помнишь?
)

october `12

Я никогда не пытаюсь узнать, сколько времени. Оно не имеет значения. Я скажу, когда будет десять двадцать - время, когда самолет будет в воздухе. Мы на него успеем. Я смотрю на воду - она изменчива, я вглядываюсь в глубину, и вижу только морское дно, я вижу Атландиду, я одеваю на твою шею ожерелье из чистого жемчуга. На моих губах соль, во мне - медленное движение волн. Я говорю, что ты услышишь, если прижмешь меня к уху, как ракушку, выброшенную на твой берег. Мы оторваны от мира, мы - на дне. Я смотрю в потолок - он кажется бесконечно высоким - и не вижу солнечного света. Я рассказываю тебе про гигантских кальмаров, которые вмерзли в льды Антатктиды, я рассказываю тебе про Северный Полюс, и в твоих объятиях чувствую себя проржавевшим кораблем. Моя команда пропала без вести, только пыль и мерзлые кости: ты впитываешь в свой холод все, даже запахи разложения, ты оставляешь на мне свой запах. Вода остывает, но я не чувствую этого. Я медленно целую тебя в губы и думаю о бурых щупальцах, раздвигающих наши губы - у них вкус водорослей и сырости. Я решаю, что любил бы тебя, даже если бы стал кальмаром. Более того, я любил бы тебя, если кальмаром стал ты. Мы бы утопили тысячи кораблей.
Мои руки нащупывают пластиковую мыльницу - ей больше века - и спускаю ее на воду. Я рассказываю тебе про пиратские галеоны, про то, как трескаются мои ребра под движением твоих рук. Мои собственные, кажется, касаются твоего паха.
Я не хочу никуда уходить.
Я думаю о том, что рыбы могли бы выесть наши глаза, если бы они тут были. Я думаю, что морские волны вымыли бы наши кости, отполировали бы, как гладкую гальку на пустынном пляже. И я спрашиваю тебя, были ли мы когда-нибудь на море.
Я думаю, что никто нас не потревожит, если мы решим остаться здесь. Что наши тела распухнут до неузнаваемости, но мы все равно будем живы где-нибудь в Мексике.
Когда мои ноги все-таки касаются холодной плитки на полу, я говорю, что сейчас - пять тридцать утра, но забываю, какого именно года. Мне страшно зайти в комнату, мне страшно увидеть там чужие вещи, а еще страшнее - нас самих.
Но за нашу маленькую вечность не меняется ничего, даже количество цветов на обоях, будто бы я их когда-то считал, будто бы пересчитывал сейчас. Я лежу на кровати, и тряпичные простыни липнут к моей коже. Ты одеваешься, и я говорю, что не узнаю тебя, что не хочу с тобой говорить. Одежда забирает тебя , вещи забирают тебя, вещи сложены в чемодан - мой с лекарствами, твой - с парой футболок.
Давай у меня будет лейкемия, - говорю я тебе прежде, чем вспоминаю, что мгновения назад не собирался разговаривать с тобой вообще. Ты вроде согласен, а вроде и нет, но на самом-то деле, я никогда не любил лошадей. Я не думаю, что все мы немного лошади, я думаю, что это бредни поэтов, что я убью тебя, если ты станешь поэтом, понимаешь, Оливер? Никогда не пиши стихи.
Во мне - только наркотики,синтетика, в тебе - все такое настоящее, что от таких контрастов становится натурально страшно. Я говорю, что это нечестно, но отправляю таблетки в рот - одну за другой; считаю до десяти, пока ты что-то делаешь с моими руками, или это уже не мои руки? Я не понимаю, в какой момент все идет не так, почему мне так плохо. Почему в моей голове игрет битловское yesterday, и хочется плакать. Я осознаю себя маленьким, я осознаю тебя - звездным небом. Когда галактики сталкиваются - правла, красиво. Я хочу рассказать тебе про взрывы, про бомбы, которые сбрасывают с самолетов на наш город. Там вчера был конец света, там мы будем завтра, там я буду совсем скоро - уже чувствую, как какая-то часть меня так неумолимо отделяется, и вряд ли уже вернется. Я чувствую, как мне становится невозможно холодно. Ты не поймешь, ты не знаешь такого чувства. Ты вообще ничего не знаешь. Я умоляю не отпускать меня, не разжимать объятий, в которых ныне так уютно и надежно сплелись наши тела. И я рассказываю тебе сказку, где Не-ты и Не-я жили долго и счастливо. Я говорю, что мы с тобой встретимся, и не дышу уже целую четверть часа.

@темы: альтернатива, привет, без смысла

---

за эти выходные я успела завести массу полезных знакомств, разбить камеру айфона, напиться до состояния вменяемого веселья, покурить кальян, провести незабываемую ночь в кругу моделей славы зайцева, проснуться в постели одного из них утром в субботу, поесть приготовленного заботливой мужской рукой борщеца и в очередной раз осознать, что все, в общем-то, хорошо.

@темы: заметки на манжетах, без смысла

---

ну а что. я вернулся из питера, провожу свои дни с любимым человеком, меня ОТПУСТИЛО, если вы понимаете, о чем я ну и вообще все заебись.
вот так.
)

---

22.08.2013 в 01:30

Пишет  fuckuokey:

@темы: #упрлс

---

как будто бы писалось с моего ману. занятно.

об исчерпанной милости ману узнает по тому, как вдруг
пропадает крепость питья и курева, и вокруг
резко падает сопротивленье ветра, и лучший друг
избегает глядеть в глаза, и растёт испуг
от того, что всё сходит с рук.

в первый день ману празднует безнаказанность, пьёт до полного забытья,
пристает к полицейским с вопросом, что это за статья,
в третий ману не признают ни начальники, ни семья,
на шестой ему нет житья.

"ну я понял - я утратил доверие, мне теперь его возвращать.
где-то я слажал, ты рассвирепел и ну меня укрощать.
ну прекрасно, я тебя слушаю - что мне нужно пообещать?"
"да я просто устал прощать".

ману едет на север, чеканит "нет уж", выходит ночью на дикий пляж:
всё вокруг лишь грубая фальшь и ретушь, картон и пластик, плохой муляж;
мир под ним разлезается словно ветошь, шуршит и сыплется, как гуашь.
"нет, легко ты меня не сдашь.

да, я говорил, что когда б не твоя пристрастность и твой нажим, я бы стал всесилен (нас таких миллион),
я опасен, если чем одержим, и дотла ненавижу, если я уязвлён,
но я не заслужил, чтобы ты молчал со мной как с чужим, городил вокруг чёртов съёмочный павильон -
не такое уж я гнильё".

"где ты, ману - а где все демоны, что орут в тебе вразнобой?
сколько надо драться, чтобы увидеть, что ты дерёшься с самим собой?
возвращайся домой
и иди по прямой до страха и через него насквозь,
и тогда ты узнаешь, как что-то тебе далось.

столько силы, ману, - и вся на то, чтобы только не выглядеть слабаком,
только не довериться никому и не позаботиться ни о ком, -
полежи покорённый в ладони берега, без оружия, голышом
и признайся с ужасом, как это хорошо.

просто - как тебе хорошо"./ полозкова

@темы: стихопад, альтернатива

---

несколько кусков из моей анкеты на девкалиона. никогда не чувствовал канонного персонажа так ясно, как собственного.

он почти меня сожрал*

#один альфа никогда не ходит. В той, прошлой жизни, воспоминания о которой никуда не делись, но нынче кажутся размытыми, далекими, как и предметы, как и весь окружающий мир. В прошлой жизни ты, конечно же, не больной психопат, не `destroyer, не гоняешься за силой, не страдаешь одержимостью.
Ты вообще становишься оборотнем не потому, что тебя кусает зверь, пока ты бегаешь вечером по территории лесопарка под музыку the Beatles, не замечая алых глаз в кустарнике и посторонних шорохов. Просто так получается – не одним же Хейлам хвастаться своей чистокровностью. Никаких вторжений сверхъестественного в жизнь обычного человека, все – как данность. Сверхъестественное – это ты, для всех своих одноклассников, для всех сокурсников – позже, в университете. Разве что притворяешься совсем обычным, в меру доброжелательным, тщательно контролируя длину когтей и клыков.
И на самом-то деле, вполне можешь быть хорошим человеком, если брать в общем и в целом, если не рассматривать мелкие недостатки, которые присущи каждому. Может быть, слегка заносчивый, излишне гордый – но тут уж ничего не попишешь, это, на самом деле, не так уж плохо – куда хуже тележка комплексов и скрытых обид, которых никогда нет и не было. Куда хуже, если бы ты был не уверен в себе, чего-то боялся, не умел рассуждать здраво – это бы точно не принесло результатов.
Результаты, впрочем, приносят не только лидерские качества, которые уже потом позволят собрать собственную стаю. Ведь перекусать несколько десятков человек, будучи одержимым радостью от неожиданной возможности и сменой цвета глаз с янтарного на алый – это совсем не дело. Уже тогда проявляются зачатки коллекционера, умение делать правильный выбор. Выбирать людей, выбирать слова, выбирать индивидуальный подход к каждому, уметь договариваться, окружать своеобразной заботой – все ради того, чтобы в итоге получить отдачу, в итоге получить статус.
В итоге – решать наравне с теми, к кому всегда питал уважение, вроде Талии Хейл и прочих выдающихся личностей. Подходить разумно ко всем вопросам, подходить мудро, не искать войны, не нарушать установленные правила…
И никогда не ходить в одиночестве.
#два глаза, которых приходится лишиться. Можно смириться с потерей кошелька или ключей от машины – это обидно, но, в общем-то, не смертельно. Понятие смерти вообще ускользает, когда ты – почти бессмертен, во всяком случае, до тех пор, пока охотники не пускают в ход аконитовые пули. Впрочем, ты-то умный, ты-то хитрый, ты же честный – никогда не ожидаешь чужой подлости. Веришь в людей. Все выстраивается в закономерную цепочку утрат: пресловутого бумажника за несколько недель до: быть оборотнем – не значит не ходить в магазины, не значит не тратить деньги; момента, в который можно было бы разглядеть чужую сущность-сучность; глаз – которые, конечно, восстанавливаются, но навсегда теряют свой цвет и временно – способность видеть.
Смириться – с физической утратой – сложно, сложно видеть пятна вместо четких и ясных предметов; куда сложнее – с тем, что сделал ошибку. С тем, что в голосе чужом, который раньше звучал на равных – сочувствие, с тем, что тебя так легко списывают, сбрасывают со всех счетов и пьедесталов. Волки – те, которые звери, – в подобных случаях всегда ложатся рядом, вылизывают, приносят еду, заботятся о члене своей стаи. Те, которые люди – метят в спину, ждут, когда ты отвернешься. Там, где Акела промахивается – всегда появляются вертлявые шакалы, скачут вокруг, пока один не набрасывается, вгрызаясь в загривок.
Марко оказывается самым смелым и самым глупым, самым самонадеянным. Скалит клыки, хрипло рычит, выдает себя всем, чем можно, и вгрызаясь в его шею, вспарывая когтями грудную клетку, ты не чувствуешь, что поступаешь неправильно, что поступаешь дурно, что жрешь самого себя заживо, перегрызаешь себе артерии, как обычно бывает, когда теряешь члена своей стаи. Тебе впервые, впервые за много лет не просто хорошо.
Тебе правильно.
#три головы у воображаемого психиатра. На самом деле, в одиночестве ты никогда не остаешься: он появляется в подсознании, сидит в белом халате, почесывает птичью шею, щелкает клювом, смотрит холодными непроницаемыми глазами, спрашивает тонким голосом: «Ну-с, дорогой мой, что мы будем сегодня делать?». Говорят его головы он одновременно, и ты зачарованно смотришь на то, как синхронно двигаются рты и желтый птичий клюв. Когда местные городские сумасшедшие бормотали под нос проклятья, ты старался не смотреть в их сторону, про себя мимолетно и поверхностно жалея убогих. А теперь – сам ничем не лучше, ничем не хуже.
Ты не знаешь, что ему ответить, врезаясь лопатками в стены, царапая ногтями лицо – он смеется, там, в голове, и рассказывает о том, что существует пять стадий принятия горя.
отказ – это когда ты шепчешь себе, что ничего не произошло, что все по-прежнему. когда просыпаешься после болезненного короткого сна, и думаешь, что снова начнешь различать темно-серые концептуальные интерьеры квартиры, которая становится тюрьмой для одного, что с клыков исчезнет привкус крови, что пройдет совершенно дурное, пугающее ощущение чужеродного прилива сил
но все остается так, как есть.
с агрессией все понятно - то, чего не позволял себе, на самом-то деле, никогда. не срываться, держать себя в руках, не причинить вреда по случайности, а тем более – умышленно. быть эталоном спокойствия, здравомыслия, а сейчас – терять всяческое сходство с человеком, сбивая дурацкие прямоугольные вазы, срывая обои со стен когтями, ломая рамки для фотографий легким движением руки
легче, впрочем, не становится.
торг, если честно, принимает какой-то совсем странный оборот. ты не то, чтобы пытаешься вымолить время, средства, покой, прощение; скорее, начинаешь задумываться, а не было ли это изначально – обменом. кто-то продает душу дьяволу за миллионы, любовь и таланты, а ты расплатился за знание, которое так хочется применить
и от этого наступает
отчаянье – этап, на котором, кажется, окончательно прощаешься с собой. с таким, которого тебя знали, которым был последние три десятка лет. все это ложится на дно самого мертвого моря, остаются выжженые леса, разрушенные города, пыль и горечь, жгущие горло. ты остаешься пустым – совсем ненадолго, лишь до того момента, как образовавшееся пространство не заполнит собой темнота.
то, что следует дальше сложно назвать смирением. эта стадия принятия: больше не приходится отрицать, спорить, уговаривать ни себя, ни судьбу, ни каких-то злых богов, которые смотрят насмешливо и строго. более того, это все не имеет значение, когда появляется цель. она маячит перед самым носом, и нет никакого значение, придется ли пройтись по головам, сожрать пуд соли или вылакать море крови.
там где было место смирению теперь прорастает безумие,
и к тому моменту, как он заканчивает – ты уже знаешь, что делать. Все три шеи одинаково легко ломаются – ты решаешь, что больше тебе не нужна срочная медицинская помощь.

@темы: альтернатива, teenwolf

---

почему-то у меня всегда такой ступор, когда по-хорошему можно написать десяток развернутых предложений, а хочется - как минимум несколько страниц.