синдром стендаля.
важное.3955 слов.Я писал нечто похожее сегодня утром, но так как ухитрился стереть, то попробую написать снова, на самом-то деле, это очень сложно, я вообще в таком состоянии мысли с трудом выражаю, а такие важные – совсем не знаю, как. Я, в общем-то опять о любви хотел писать, но в моем бедном лексиконе не хватает слов, красивых речевых оборотов и сравнений, чтобы как-то описать это все, что сейчас со мной творится.
Но я хочу сказать, что мне тепло. Нет, это не влияет на физическое явление холода, которое постоянно меня преследует, что приходится постоянно кутаться в плед\халат\одеяло и литрами пить горячий чай. Каждый раз, когда я пишу тебе, сердце подпрыгивает куда-то вверх, к самому горлу, балансирует там, как на грани, чтобы вниз рухнуть, что бы все сводило на уровне солнечного сплетения, что бы даже пальцы тряслись.
Мне тепло от одного осознания того, что ты у меня есть. Что ты мой, что ты бесконечно безраздельно мой, и что это впервые взаимно. Я не вру, когда говорю, что никогда раньше такого не чувствовал, да, были увлеченности, было извращенное подобие любви, основанное на жесточайшем самовнушении и моем желании пострадать, но так, как с тобой не было никогда. И никогда уже не будет. Просто никогда не хватало этой нежности и внимания. А всегда хотелось быть нужным. Быть для кого-то всем, если не больше, а не получалось. Наверное, судьба, и наверное, оно все там запланировано так, уж сейчас мне не до рассуждений о устройстве мироздания, но я ведь до сих пор не могу понять, почему тогда написал тебе, почему меня так неумолимо тянуло, почему так страшно было, почему так много думал о тебе, когда еще это как-то неправильно было, почему от смс-ок сердце билось, почему глотал слезы, зная, что ты там – тоже. Мне страшно тебя потерять. Мне страшно остаться в одиночестве. Просто я знаю, что если ты уйдешь, я замерзну окончательно, и уже никто снова поджечь не сможет. Так уж вышло, что я такой человек, которому для нормальной жизни нужно постоянно чувствовать. Это страшно, на самом деле, потому, что когда тебе не хватает ощущений, ты начинаешь медленно сходить с ума и разлагаться, в один момент понимая, что с новым приступом кашля из тебя начнет вылетать пепел. Так вот, ты – то, от чего мне конкретно сносит крышу. От чего дышать ровно не могу, от чего сердце колотится, и кровь закипает, земля из-под ног уходит, шаткой становится.
А еще, мне удивительно просто представлять тебя реального. Не через монитор, а того, чтобы рядом, чтобы с губами теплыми и руками.
А еще, я хочу тебе доверять. Вернее, я и так доверил тебе все то, что у меня есть, но, блять, мне так сложно это все объяснять, но я знаю, что ты поймешь, потому что это все тебе, а не кому-то еще, только тебе.
Я люблю тебя. Боже мой, я вот сейчас сижу в одних трусах перед монитором, два дня не спав, задыхаясь, и осознаю, как я тебя люблю. Насколько ценно то, что я обрел. Насколько это в а ж н о.
Через все эти мегабайты, через твердые границы мониторов, надломанным электрическим голосом в телефонной трубке\наушниках. Зачитываясь этими безумными историями переписок со страстными признаниями в любви, с истеричными собственническими притяжательными, с этими обещаниями – никому никогда не отдавать. Это важно.
Ты правишь. Ты делаешь меня почти совершенным в собственных глазах, позволяя быть любимым и любить. Обещаешь. И я люблю. И люблю, и так невозможно желаю, и даже снова научился плакать, и это вовсе не плохо, это еще одно доказательство того, что я жив, что я все еще жив.
Мне бы только вылечится. Вылечится от ревности, от страха, от неумышленно причиняемой боли. Но я смогу. Я же сильный, вы знаете, да все вы знаете про меня. Простоя верю.
Я верю, и мне плевать даже на то, что смеются – да смейтесь, господи! – я люблю. И мне плевать, что говорят о моей неспособности, неприспособленности к этому чувству. Я, блять, счастлив. Шестьдесят одну секунду в жалкой, никчемной минуте, и хоть вешайтесь.
Так упоительно сладко это, так хорошо…
Но я хочу сказать, что мне тепло. Нет, это не влияет на физическое явление холода, которое постоянно меня преследует, что приходится постоянно кутаться в плед\халат\одеяло и литрами пить горячий чай. Каждый раз, когда я пишу тебе, сердце подпрыгивает куда-то вверх, к самому горлу, балансирует там, как на грани, чтобы вниз рухнуть, что бы все сводило на уровне солнечного сплетения, что бы даже пальцы тряслись.
Мне тепло от одного осознания того, что ты у меня есть. Что ты мой, что ты бесконечно безраздельно мой, и что это впервые взаимно. Я не вру, когда говорю, что никогда раньше такого не чувствовал, да, были увлеченности, было извращенное подобие любви, основанное на жесточайшем самовнушении и моем желании пострадать, но так, как с тобой не было никогда. И никогда уже не будет. Просто никогда не хватало этой нежности и внимания. А всегда хотелось быть нужным. Быть для кого-то всем, если не больше, а не получалось. Наверное, судьба, и наверное, оно все там запланировано так, уж сейчас мне не до рассуждений о устройстве мироздания, но я ведь до сих пор не могу понять, почему тогда написал тебе, почему меня так неумолимо тянуло, почему так страшно было, почему так много думал о тебе, когда еще это как-то неправильно было, почему от смс-ок сердце билось, почему глотал слезы, зная, что ты там – тоже. Мне страшно тебя потерять. Мне страшно остаться в одиночестве. Просто я знаю, что если ты уйдешь, я замерзну окончательно, и уже никто снова поджечь не сможет. Так уж вышло, что я такой человек, которому для нормальной жизни нужно постоянно чувствовать. Это страшно, на самом деле, потому, что когда тебе не хватает ощущений, ты начинаешь медленно сходить с ума и разлагаться, в один момент понимая, что с новым приступом кашля из тебя начнет вылетать пепел. Так вот, ты – то, от чего мне конкретно сносит крышу. От чего дышать ровно не могу, от чего сердце колотится, и кровь закипает, земля из-под ног уходит, шаткой становится.
А еще, мне удивительно просто представлять тебя реального. Не через монитор, а того, чтобы рядом, чтобы с губами теплыми и руками.
А еще, я хочу тебе доверять. Вернее, я и так доверил тебе все то, что у меня есть, но, блять, мне так сложно это все объяснять, но я знаю, что ты поймешь, потому что это все тебе, а не кому-то еще, только тебе.
Я люблю тебя. Боже мой, я вот сейчас сижу в одних трусах перед монитором, два дня не спав, задыхаясь, и осознаю, как я тебя люблю. Насколько ценно то, что я обрел. Насколько это в а ж н о.
Через все эти мегабайты, через твердые границы мониторов, надломанным электрическим голосом в телефонной трубке\наушниках. Зачитываясь этими безумными историями переписок со страстными признаниями в любви, с истеричными собственническими притяжательными, с этими обещаниями – никому никогда не отдавать. Это важно.
Ты правишь. Ты делаешь меня почти совершенным в собственных глазах, позволяя быть любимым и любить. Обещаешь. И я люблю. И люблю, и так невозможно желаю, и даже снова научился плакать, и это вовсе не плохо, это еще одно доказательство того, что я жив, что я все еще жив.
Мне бы только вылечится. Вылечится от ревности, от страха, от неумышленно причиняемой боли. Но я смогу. Я же сильный, вы знаете, да все вы знаете про меня. Простоя верю.
Я верю, и мне плевать даже на то, что смеются – да смейтесь, господи! – я люблю. И мне плевать, что говорят о моей неспособности, неприспособленности к этому чувству. Я, блять, счастлив. Шестьдесят одну секунду в жалкой, никчемной минуте, и хоть вешайтесь.
Так упоительно сладко это, так хорошо…
@темы: люблю